Казалось, тайна задушит меня, если я не вытащу ее наружу.

– Я не знаю, что писали о ее смерти, но это не было самоубийство.

Она серьезно взглянула на меня.

– Я знаю, дорогая. Как только Татьяна оставила дом, я знала, она не вернется. – Слово «живой» осталось несказанным. – Если тебе известно о ее смерти больше, чем мне, нет нужды объяснять. На самом деле, я этого не хочу. Я и так уже давно скорблю. Но я смирилась с ее смертью и не хочу переживать это снова.

Я выдохнула, почувствовав захлестнувшее меня облегчение. Может быть, она уже имела представление о том, что случилось. Может, полные сплетен журналы были правы, когда обвинили в случившемся деньги.

– Знаете, – сказала я, – я годами мысленно декламировала французский, и теперь это имеет смысл.

– Конечно, имеет. Ты наполовину француженка. – Она рассмеялась, ее взгляд скользнул к бару. – Ну, расскажи мне о том, с кем ты пришла.

Я взглянула через плечо, чтобы увидеть, как Ронан стоит, прислонившись к бару, не сводя с меня взгляда. Женщина рядом пыталась разговорить его, но, кажется, дела у нее шли не очень. Я вновь повернулась к Эстель.

– Думаю, мы поженимся.

– Думаешь? – Она улыбнулась. – Разве ты не должна знать?

– Я не знаю. Это… сложно. – К сожалению, не было лучших слов, чтобы описать нашу ситуацию. – Все развивается очень быстро.

– Знаешь, когда я впервые увидела твоего деда, сразу поняла, что выйду за него. – Ее взгляд осветился улыбкой. – Он был новым монтером в отеле, где я до сих пор работаю. Я знаю, это звучит глупо, но при первом взгляде на него он показался мне внеземным… слишком идеальным, чтобы быть настоящим. – Она опустила взгляд. – Он умер несколько лет назад от рака, и теперь я жалею лишь о том, что мы не сблизились раньше. Мы потратили столько времени впустую, танцуя вокруг друг друга. Если к этому мужчине ты испытываешь подобные чувства, не теряй больше времени. Оно не вернется. – При виде ее слез я прослезилась сама.

– Я так соболезную по поводу вашего мужа.

Она рассмеялась.

– Я ожидаю много слез в нашем будущем. Но пусть они будут счастливыми.

– Мне нравится эта идея.

Она встала.

– Я опаздываю на работу, но обещай, что мы останемся на связи. Может, у меня и маленькая квартира, но, если понадобится, в ней всегда найдется место для тебя.

Я встала и приняла ее крепкие объятия.

– Большое спасибо.

Она отстранилась, провела пальцами по моей щеке и прошептала:

– Ma petite fille. – «Моя внучка». – Может, твоя мать и не могла любить тебя, как должна была бы, но я всегда буду. – Она поцеловала меня в обе щеки. – Je t’aime, Мила.

Слеза скатилась по моей щеке.

– Je t’aime.

Держа Ронана за руку, я вышла из ресторана и сделала глубокий вдох, чувствуя легкость, которой не ощущала многие годы.

Я обернулась и обняла Ронана.

– Спасибо за то, что сделал для меня это.

– Не за что, котенок.

Он приподнял мой подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

– Как все прошло?

– Ну, у нас высокие шансы на то, что наши дети будут психопатами, но за исключением этого – отлично.

Он хохотнул.

– Хорошо. Так у них будут выше шансы пережить Кэт.

Осознав, что мы создаем затор, я отстранилась от него и пошла по тротуару, игнорируя машину на обочине.

– Ты куда?

– Осмотреть достопримечательности. Потом, может, куплю что-нибудь. – Счастье расцвело в груди, и я закончила банальностью. – Куда заведет меня Париж.

Он прищурился на мое платье.

– Лучше бы не в Barbès.

Я предположила, что это район с плохой репутацией. А поскольку Ронан игнорировал меня восемь часов, пришла пора отыграться.

Я помедлила, поджав губы.

– Barbès звучит хорошо. Кто знает, может, в конце окажусь там? – Я с озорной улыбкой пожала плечами и пошла по тротуару дальше.

Ронан разочарованно зарычал, что-то сказал Альберту, а затем последовал за мной.

– Ты такая самовлюбленная, на этот раз я не обойдусь простым похищением.

– Буду репетировать притворные крики и «Нет, прошу, нет» по дороге.

Он рассмеялся.

– Меня больше пугает то, что наши дети могут пойти в тебя, а не в твою мать.

– Ты правда хочешь детей? – спросила я.

Он пробежал большим пальцем по моей нижней губе.

– Да.

– Много?

– Сколько захочешь.

Я вскинула бровь.

– Хочу полный дом.

– Могу вынуть твою спираль в этом переулке, и сразу же начнем.

Я притворилась, будто обдумываю это.

– Заманчиво. Но это я оставлю профессионалам. – Я склонила голову набок. – Мне казалось, ты бережешь себя до свадьбы.

Он бросил пристальный задумчивый взгляд, но ничего не ответил. Я нахмурилась, не понимая его. Может, он действительно сошел с ума.

Я остановилась посмотреть витрину. Это был бутик товаров ручной работы, и все эти цвета внутри манили меня.

– Эй, Ронан?

– Да, Мила?

– Хочу зайти сюда.

Он хохотнул.

– Это вопрос, вызванный травмой?

Я обернулась к нему.

– Просто не хочу, чтобы ты скучал, пока я хожу за покупками.

– Ты сама по себе достаточное развлечение. Словно ходячий цирк.

Я игриво пихнула его в грудь и вошла в магазин.

Владелицей и продавщицей была опытная индианка, которая не стеснялась говорить, что мне пойдет, а что нет. Ронан даже покачал головой вместе с ней, когда я вышла из примерочной в платье персикового цвета.

Я накупила три пакета платьев, туфель и ювелирных изделий ручной работы. У кассового аппарата завязался долгий спор, который владелица сочла весьма забавным. Ронан навязывал мне свою кредитку. Может, я и любила его, но не хотела тратить его грязные деньги. В конце концов он выиграл, заявив, что я могу пожертвовать все свои доходы от модельного бизнеса на спасение горбатых китов, если позволю ему платить за все остальное. То, что он знал о моей любви к животным, не удивило меня.

Он буквально втолкнул меня в следующий магазин. Я посмотрела на белье на полках и одарила Ронана равнодушным взглядом.

– Зачем мы тут, если ты бережешь себя до свадьбы?

– Потому что мы женимся сегодня.

Я уставилась на него. Моргнула. Затем собралась с мыслями.

– Но мы в Париже… Тебя не раздражает вся эта романтика?

Он рассмеялся.

– Нет. У нас будет традиционная русская свадьба, когда вернемся домой.

И это было все, что он хотел сказать об этой чрезвычайно безумной идее?

– Ронан…

Тени в его взгляде взяли верх. Он схватил меня за горло и притянул к себе, его хриплый голос прозвучал мне в ухо:

– В следующий раз, когда я тебя трахну, я должен знать, что ты моя. И ты нужна мне сегодня.

Я выдохнула под его напором. Поняла, что это объясняет его «храню себя». Я снова вспомнила слова Эстель. Ронан был не такой уж простой ремонтник, но все это казалось неважным, когда он был рядом. Я хотела его всеми возможными способами. Но чего я хотела больше, так это дать ему то, что ему нужно.

– Окей.

В его взгляде вспыхнуло удовлетворение, затем он поцеловал меня в губы как раз в тот момент, когда к нам неторопливо подошел продавец.

– Puis-je vous aider à trouver quelque chose? – Могу я вам чем-то помочь?

– Quelque chose de sexy et de jaune. Et pas de soie, – ответил Ронан. «Что-нибудь сексуальное и желтое. И никакого шелка».

Конечно же, Ронан говорил по-французски.

Тридцать минут спустя я вышла с таким количеством нижнего белья, которое мне было не сносить. Нагруженные пакетами, мы шли по улице, пока Ронан не заставил меня остановиться перед ювелирным магазином.

– Не хочу кольцо, – сказала я.

– У тебя будет кольцо, – ответил он. – Не обязательно бриллиант. Может быть, другой камень.

– Ни один камень не является на сто процентов бесконфликтным.

– Зачем ты такая хиппи?

– Зачем ты такой гангстер?

Он уже почти вошел в магазин, так что я невольно последовала за ним. Пока на Ронана фактически нападали две продавщицы, я заглянула в стеклянные витрины, рассматривая кольца. Указала на мужское черное обручальное кольцо.